Бабушкины советы - за и против

Любовь к стерильности

Большинство бабушек совершенно неосознанно подстёгивают своих дочерей к раннему введению прикорма и переводу малыша на молочную смесь: их собственное мышление скоординировано так, что защищённость ребёнка они воспринимают через его автономию от матери, а не наоборот, как это воспринималось в архаичном обществе.

Символически это выражается также через перерезание пуповины сразу после родов. Стремительное разлучение матери и ребёнка отсекает их друг от друга на психосоматическом уровне в момент, когда связь, бывшая до родов отчасти физической, отчасти духовной, становится полностью духовной. Именно первые моменты после рождения ребёнка происходит преобразование пуповинной связи в духовный контакт, и процесс этот, разумеется, должен пройти естественно: пуповине следует отпульсировать (умереть) и лишь тогда быть перерезанной. Время, отведённое ей на умирание, и есть отрезок, необходимый данным матери и ребёнку на первичное взращивание между собой духовной пуповинной нити.

Современная наука же, со своей стороны, также даёт логичное объяснение позднему перерезанию пуповины. Так, британские акушеры Университета Ливерпуля, в своём докладе в журнале British Medical Journal отмечают, что «в этом случае в первые несколько минут после рождения в кровеносной системе ребенка повышается уровень железа, что помогает предотвратить развитие анемии. Особенно это важно для тех детей, которые родились раньше срока, или тех, которые появились на свет в результате кесарева сечения…»

Впрочем, бабушка может вмешаться в послеродовое таинство только в случае домашних родов и её присутствия поблизости. Разумеется, большинство нынешних бабушек выступают против такого вида родов, испытывая немалый страх за жизнь как матери, так и ребёнка. Виной тому – многолетнее программирование женщины на восприятие и беременности, и рождения чада как явления болезненного, крайне опасного, а потому сопряжённого с непременным медицинским вмешательством. Отсюда и любовь наших бабушек к стерильности, приученных изничтожать болезнетворные бактерии и, вообще, «все известные микробы» хлором, непременно подмывать девочек с мылом и, конечно, рожать в стерильных больничных палатах. «На новорожденно­го надо смотреть, как на хирургического больного, которому сделана опера­ция. К такому больному не подходят без чистого халата, не прикасаются к нему грязными руками. Помещение, где он находится, кровать, на которой он лежит, - все должно быть безупречно чисто» (Н.Г. Сперанский, «Ребёнок раннего возраста»). Таким образом, необходимость естественного обмена матери и ребёнка микрофлорой (материнская микрофлора малышу ведь уже знакома), адаптации младенца к домашней бактериальной среде (а адаптироваться к ней легче, чем справиться с более «богатой» средой больничной) дезавуируется страхом перед незащищённостью маленького организма.

Чья правда старше

Парадоксальным образом позже бабушка будет настаивать вывести малыша извне домашней среды в социум и поместить его в ясли или детский сад ради социализации, которая почему-то для психического здоровья дошкольника важнее, чем постоянный контакт с родителями, и особенно матерью. Всё это также наследие советской эпохи, когда мать, вынужденная выходить с определённого момента на работу, просто не могла полностью посвятить себя воспитанию малыша, и его социализация здесь – лишь лукавое прикрытие государством заботой о ребёнке истинного своего намерения – как можно скорее вновь захомутать неработающую женщину.

Разрыв духовной связи матери и дитя на этапе беременности, родов и первых минут и дней после них практиковался в советском государстве повсеместно. Ещё одним костылём, поддерживающим эту духовную разлуку, становится коляска. Современная бабушка (и мама, дочь этой бабушки) зачастую не представляет себе выращивание малыша без коляски, в то время как ещё наши прабабушки подобной атрибутики счастливого материнства не имели и растили детей, как это и было заведено во всех древних культурах и традициях, «в подоле», «в фартуке», «в платке». Попросту – на груди, на руках, у сердца. Ещё на фреске Джотто «Бегство в Египет» 1304-1306 гг Богоматерь изображена с перевязью на груди, где находится Младенец Иисус. Бабушка, утверждающая традиционность колясочного элемента в воспитании детей, не помнит, что первые повозки для младенцев стали выпускать в СССР лишь начиная с 1949 г., когда и было запущено их массовое производство. Отныне бегущая сломя голову мать с орущим в коляске чадом становится одним из ярлыков материнства. И, конечно, ему сопутствует и бутылочка, которой успокоить младенца, не находящегося на груди у матери, проще, чем достать малыша из коляски для кормления (ведь надо ещё где-то укрыться, не говоря о том, что нужно в это же время присматривать за старшими детьми, если они есть), и соска-пустышка, столь виртуозно отучающая ребёнка от успокаивающего стука материнского сердца.

Таким образом, мы можем перечислять ещё много несоответствий между образом бабушки традиционной, архетипической и современной, выпестованной медицинской системой, а не самой природой и многовековым опытом предков. Справедливости ради следует отметить: во всех традициях на протяжении веков существовали как свои достижения в области родительства и культуры бабушек и дедушек, так и заблуждения. Именно на заблуждениях сыграла современная медицина, отметя опыт тысячелетий в отношении родов, повивального искусства вообще, а также опыт по уходу за ребёнком и т.д. как ничего не стоящий и даже опасный. И здесь важно соблюсти баланс – взять самое ценное из анналов современной медицины и возродить традиционные знания. Но кто будет этим заниматься? Бабушки ли, несущие более тяжёлый спуд убеждений и установок в отношении воспитания детей, чем молодые отцы и матери? Вывод очевиден: перед нынешними молодыми родителями сегодня стоит непростая задача – воспитать в духе традиции не только своих детей, но и в своих матерях возродить традиционных бабушек, не говоря о том, чтобы в будущем самим стать таковыми.

Мария Мамыко